Мария Цырлина

Николаевский архиерейский собор Горловки: век истории

Если задаться целью отыскать место, откуда начиналась Горловка, поиски неизменно приведут нас к Николаевскому архиерейскому собору на «Кочегарке». Это единственное здание, почти полностью сохранившееся с 1905 года — времени, когда ещё не было города Горловка.

Отсюда начиналась Горловка

В далёком конце ХIХ века посёлок, располагавшийся тут, назывался Корсунь. Ещё раньше так называлась одна из железнодорожных станций, которая здесь проходила, а до неё это название имела река, которая и теперь течёт в нескольких сотнях метров от собора.

Итак, на рубеже XIX и ХХ веков здесь возник угольный рудник, а вокруг него — скромный рабочий посёлок. Угля здесь столько, что со временем в рудник вложили немереное количество средств и построили Корсуньскую копь № 1 (будущую шахту «Кочегарка») — мощную промышленную шахту, основателем которой стал инженер Пётр Горлов. В 1904 году Горлов уехал добывать уголь в Манчжурию, Корсуньская копь развивалась дальше без него, однако ещё при нём посёлок стали называть не иначе как Горловка — это название так и закрепилось.

: Вид на р. Корсунь и террикон шахты «Кочегарка»

: Запруда на р. Корсунь недалеко от собора

: Высохшее русло реки Корсунь недалеко от собора

: Вид с террикона на Николаевский собор

Макариевский храм при горном училище Горловки

Первой церковью для рабочих стал домовой Макариевский храм в здании горного училища (до наших дней не сохранился). Преподобный Макарий Египетский — святой покровитель шахтёров. Храм был открыт и освящён 16 августа 1878 года.

Очевидцы пишут, что его помещение было очень тесным, как и само здание училища. Церковь не могла вместить всех трудящихся растущего посёлка. К тому же, поскольку храм находился в здании училища, служащие в нём священники приезжали из соседних сёл. Случись что, священника в Горловке было не найти.

В 1905 году, когда был построен Николаевский храм, в посёлке было уже больше тысячи домов. Новую церковь возводили на средства горняков. Строительство началось в 1893 году. Общая сумма, затраченная на внешние и внутренние работы, составила 66 тысяч карбованцев (Яковенко П. В. Храми Горлівки. — Горлівка, 2002).

Николаевский архиерейский собор Горловки

Собор в 1920 годы

Самый дорогой и самый красивый

Церковь строили на совесть. Её фундамент был сделан из дикого камня, который в этой местности встречается в изобилии. Крышу кирпичного храма покрыли оцинкованным железом. В подвале сторожки было сделано паровое отопление, откуда к храму вели трубы. Трёхъярусная колокольня достигала 27,5 метров, если считать от основания до верха карниза.

Сторожка имела шесть окон, три двери и большой подвал. Такими удобствами не могли похвастать и жилые дома рабочих в то время. Согласно страховым документам 1910 года, церковь была оценена в 17 000 царских рублей. (Чечулина-Собещанская И. Горноспасатели. Воспоминания из детства. — М.: «Юный краевед», 2016. — 200 с., с. 99-102). Для сравнения, зарплата рабочего угольной шахты составляла 20-30 рублей в месяц.

Церковь построена в одном из направлений стиля модерн конца ХIX — начала ХХ века. Крестово-купольный храм из красного кирпича с полукруглой апсидой, каменными колоннами, карнизами и многочисленными арками среди церквей окрестных посёлков был самым дорогим и самым красивым.

Новая каменная церковь была открыта 22 мая 1905 года, в день перенесения мощей святителя Николая из Мир Ликийских в город Бари, и освящена в честь этого великого святителя и чудотворца, любимого на Руси. Она стала вторым храмом, построенным на территории посёлка (не считая четырёх уже действовавших в окрестных сёлах: Государевом Байраке, Зайцево и Никитовке).

Вслед за ней, в 1907 году, возникает Успенский молитвенный дом на руднике № 8. Тем не менее, Николаевской церкви суждено было стать главным храмом посёлка. К 1908 году у неё было 4000 прихожан.

Горловка 1912 г.

Под покровом святого Николая

В храме находилась икона святителя, освящённая на его мощах в городе Бари. Так святой Николай стал покровителем Горловки.

Первые священники, служившие здесь, — отец Михаил Муравьев и отец Михаил Кудрявцев. Священник Михаил Муравьев — выпускник Екатеринославской духовной семинарии, иерей с 1883 года, — был переведён сюда из Макариевской домовой церкви. За безупречную службу награждён скуфией (Яковенко П. В. Храми Горлівки. — Горлівка, 2002).

С 1907 года здесь служат священники Григорий Федоров, также закончивший Екатеринославскую духовную семинарию, и Павел Иваненко. В числе причта были два диакона — Елиодор Богородицкий и Иоанн Гаркаленко, и два псаломщика — Александр Игнатенко и Михаил Чернов. Должность церковного старосты с 1911 года исполнял С.Т. Бабулин.

Священники получали жалование от угольного рудника 600 рублей в год, диаконы и псаломщики — 200 рублей в год. Просфорница Алипия Балабанова имела пособие 30 рублей в месяц (Исторія Горлівки в документах і матеріалах. — Горлівка: «Поліпрес», 2008. — 291 с; с. 88). При храме находились братство святителя Николая, основанное ещё в 1904 году, и церковно-приходская школа, которая, возможно, располагалась в помещении современной школы №78.

Улица Конторская в 1912 году

Все дороги ведут в храм

Улиц вокруг храма тогда ещё не было. Адрес церкви звучал так: «Почтовая телеграфская контора „Горловка“». Единственная мощёная улица в Горловке — нынешняя Интернациональная, а тогда Конторская — располагалась возле храма. На ней жили дирекция, инженеры и конторские работники шахты. Поздней на ней также размещалась редакция газеты «Кочегарка». Крайний дом, за которым кончалась улица, занимали священники и дьяконы Николаевского собора.

Дома на этой улице были добротные, каменные, в отличие от баракоподобных строений, в которых жили шахтёры. Все остальные улицы Горловки оставались бездорожьем. Проход по ним большую часть года был практически невозможен. В праздничные дни рабочие отправлялись гулять… по железнодорожным рельсам — единственному месту, где не было грязи.

О жизни рабочих того времени вспоминает в своём дневнике петербуржец Николай Афанасьевич Кроликов, приехавший по делам в Горловку:

«Был праздник Благовещение… Не только не работали, но и не торговали, так как этот праздник церковный считался большим. Днём без дела сидеть было скучно. На улицах грязища. Что делать? Идти на хутор к Барбулову в грязь невозможно… Я вышел погулять, и, так как по железной дороге гулять было сухо, то и пошёл туда.

Когда я вышел на полотно железной дороги, то увидел густую толпу людей, шедших со стороны станции Горловки. Меня это удивило, и первый, к кому я обратился за разъяснением шествия толпы, был Герасимов, который гулял, идя по рельсам дороги.

Герасимов мне пояснил, что в праздники люди идут на станцию к приходу поездов из Ростова на Харьков и обратно, и, проводивши их, возвращаются домой. Это составляет развлечение молодёжи» (Кроликов Н.А. Моя жизнь. Дневник. Музей истории города Горловка). Это описание составлено за пять лет до открытия Николаевского храма.

Вид посёлка и шахты «Кочегарка» 1935 г.

Жизнь рабочего посёлка

Условия жизни и труда рабочих угольной шахты, ртутного рудника, машиностроительного (тогда артиллерийского) завода и других предприятий были тяжёлыми. Всё больше в Горловке зрели революционные настроения. В год открытия Николаевского храма вспыхнуло знаменитое Горловское вооружённое восстание. Рабочие требовали повышения заработной платы, сокращения рабочего дня, который порой превышал двенадцать часов.

«Работа горняков усложнялась плохой вентиляцией, а в некоторых шахтах она и вовсе отсутствовала. В рудниках содержание пыли в воздухе в 15 тысяч раз превышало его наличие в атмосферном воздухе. О водяном орошении забоев и речи не было. Поэтому страшной бедой являлось запыление лёгких и заболевание туберкулёзом. Заболевший в условиях перенаселённых жилищ становился источником быстрого распространения недуга. Скудное питание способствовало развитию процесса. Эффективных средств лечения не было.

Не лучше обстояло дело на ртутном предприятии. Вот свидетельство очевидца, писателя Н.Е. Каронина-Петропавловского, опубликовавшего свои наблюдения в семи номерах «Русских ведомостей»: «По всему этому отделению, где печи, поистине страшная атмосфера: в раскаленном воздухе носятся пары ртути, мышьяка, сурьмы и серы. Всё это вдыхается рабочим. Доктор… начал раскрывать рты, щупал десны, шатал зубы и приказывал горизонтально вытягивать руки. Здесь только я убедился в широких размерах болезни. Правда, некоторые рабочие служат по целым годам, но это какие-то невероятные исключения. Большинство и года не выдерживает, а некоторые могут остаться на работе только неделю, две, месяц».

Заболевшие рабочие безжалостно выбрасывались с шахт и заводов. На угольных рудниках практиковалась чаще всего двусменка по 12 часов в сутки. Подростки работали лампоносами, коногонами (в то время вагонетки под землёй тягали лошади, которых — один раз на всю жизнь — спускали в шахту; спустя несколько месяцев работы в абсолютной темноте лошади слепли, и их уже никогда не поднимали на поверхность — прим. авт.).

1 июня 1882 года был обнародован закон о запрещении труда детей, не достигших 12 лет, а 12-15-летним ограничивал рабочий день восемью часами в сутки, что было невыгодно предпринимателям. Вот и приходилось приписывать возраст, чтобы работать по-взрослому. Первое законодательное ограничение труда взрослым вводилось в 1897 году при дневной работе 11,5 часов, при ночной — 10 часов, но требования закона выполнялись не везде.

Заработная плата за «упряжку» для угольщиков колебалась от 60 коп. до 1 руб. 40 коп. в день. Ртутнянские рудокопы получали в среднем около рубля, чернорабочие — 60-70 копеек, женщины и подростки на выборке породы — 30 коп. В то же время (1890 г.) метр хлопчатобумажной ткани стоил 12 коп., килограмм сахарного песка (2,5 фунта) — 30 коп., пуд пшеницы — 83 коп. В неурожайные годы, каким был, например, 1891 год, стоимость пуда пшеницы поднималась до 1 руб. 12 коп., а ржи — до 1 руб. 04 коп.» (Социально-экономическая жизнь рабочих и крестьян во второй половине XIX века в Горловке).

Как Божия Матерь спасла Горловку

В августе 1910 года по причине плохих условий жизни рабочих вспыхнула эпидемия холеры. Комиссия земских врачей, обследовавшая дома рабочих в связи с эпидемией, определила половину жилья как «полуземлянки, сараи и летние кухни». Болезнь унесла много жизней. В Николаевском храме совершались молебны о прекращении эпидемии. Одна прихожанка объявила священнику, что ей во сне явилась Богородица и велела совершить всенародный молебен перед Тихвинской иконой.

В Горловке и во всех окрестностях не нашлось Тихвинского образа. Узнав, что эта икона была в Полтаве, благочестивые горловчане отправились за ней. В конце осени 1910 года после торжественного водосвятного молебна и крестного хода с иконой, в котором приняли участие тысячи жителей, эпидемия неожиданно прекратилась. Тихвинский образ занял почётное место в храме. К нему прибегали горловчане во всех своих нуждах и горестях. Икону почитали как чудотворную.

Храм и революция

В посёлке по-прежнему было неспокойно. Волнения рабочих продолжались. Революционный дух витал в эти годы над Горловкой. Сюда приезжал Максим Горький, которому даже присвоили звание почётного шахтёра шахты «Кочегарка».

Вероятно, призывы к миру и прощению были лейтмотивом проповедей, которые звучали в Николаевском храме. Разгар революции в Горловке пришёлся на 1919 год. Бывший перебуржец Н. А. Кроликов, ставший горловчанином, в своём дневнике вспоминает: «Бывало, засыпаешь при власти советов, а просыпаешься и видишь белых, и так снова на утро видишь красных».

Возле Николаевской церкви шли бои с участием танков, артиллерии, конницы. Жители сидели в погребах. Руководство заводов и шахт, владельцы магазинов покинули посёлок, в котором остались только простые рабочие и служащие.

Безбожная пятилетка

После окончательного установления советской власти в Горловке начались антирелигиозная пропаганда и преследования верующих. В 1928 году власти объявили «пятилетку безбожия».

«Обращались, например, к такой форме пропаганды, как диспут. Так, по инициативе партийной организации в клубе профсоюза металлистов (машзавода) организовали дискуссию о религии, участвовать в которой пригласили… православных священников, раввинов, руководителей протестантских общин. «Это был серьёзный диспут, который привлёк много верующих, — вспоминает П. Торопов. — На нём комсомольцы Горловки выступили с большим успехом и получили одобрение большинства присутствующих»…

Потом взялись за молодых прихожан православных храмов, которых в Горловке и сёлах вокруг насчитывалось аж пять, и это не считая молельных домов при рудниках. «Обычно праздник Пасхи привлекал в церковь массу молодёжи, — пишет Торопов. — Этот вопрос был предметом обсуждения наших комсомольских организаций. Что надо предпринять, чтобы отвлечь молодёжь от всенощной службы? Группе комсомольцев было поручено разработать план мероприятий культурного проведения вечера в клубе, который заканчивался факельным шествием к церкви, приуроченным к двенадцати часам ночи, т.е. к тому моменту, когда организуется служебный обход церкви… Такими путями комсомольцы отвоевывали молодёжь у Бога».

Со временем стали закрывать храмы. С бухты-барахты это не делалось. Предваряла целая пропагандистская кампания, целью которой было лишить священников поддержки населения, в том числе и материальной. Вместо крестин, к примеру, выдвигались «октябрины». Жительница посёлка при Ртутном руднике Е. Аверкина вспоминает, что обычно новый обряд проводился в поселковом клубе им. Парижской коммуны… Звучали поздравления, добрые пожелания, молодым папам и мамам вручали подарки. Здесь же объявлялось имя новорождённого, обязательно отражающее революционные события: Октябрина, Ревмира, Ким, Аврора, Марат и другие. В Ртутянской милиции служил милиционер Лю-тин-фу, который обратился в рудсовет с просьбой организовать «октябрины» его новорождённому сыну. Мальчику дали имя в честь В.И. Ленина — Владлен. Через 2-3 года в семье милиционера появилась девочка, которую назвали Надеждой — в честь Н.К. Крупской…» (Рафальский Д. «Война против Бога»// Газета «Кочегарка», 29 мая 2008 г.).

Первой «по желанию трудящихся» была закрыта Александро-Невская церковь в посёлке ртутного рудника, существовавшая здесь с 1900 года. В ней устроили общежитие для рабочих, а позже, когда выяснилось, что необходимости в нём нет, храм разрушили, его камни отвезли в Горловку и использовали при строительстве дворца Труда (будущий ДК шахты «Кочегарка»).

«После закрытия церкви посельчане „на добровольных началах, за ненадобностью“ стали приносить в Рудничный совет иконы. Поступило их много, причём большинство было в позолоченных и серебряных окладах. Иконы переписали, но перед сдачей их в Никитовский райисполком местные активисты организовали, скажем так, инсценировку, которая привлекла, по словам Е. Аверкиной, большое количество зрителей. Перед зданием рудсовета был установлен больших размеров деревянный ящик в форме гроба, в который были сложены лики святых. Комсомолец Кузьма Кобцев, одетый в рабочий комбинезон, большим деревянным молотом забил „осиновый кол“ в этот ящик» (там же).

«Донбассэнерго»

Холодная осень 1938-го

В 1938 году Николаевская церковь — главный храм города — была закрыта. Холодной осенью 1938 года очевидцы могли наблюдать, как какие-то люди пытались сорвать крест с купола церкви, обвязав его тросом. Из сторожки, стоявшей рядом с храмом, вышел седой старик с развевающейся по ветру бородой и стал уговаривать не делать этого. Когда крест всё-таки упал, старик тоже повалился на землю и стал горько рыдать. Больше его никто там не видел (Чечулина-Собещанская И. Горноспасатели. Воспоминания из детства. — М.: «Юный краевед», 2016. — 200 с., с.с. 81-83).

Безбожники выносили иконы и церковную утварь и сжигали в присутствии верующих горожан прямо на церковном дворе. Чтобы уберечь от гибели свою святыню — Тихвинскую икону Божией Матери, — прихожане тайно вынесли её из храма и спрятали на копре шахты «Кочегарка».

Что было дальше с иконой и где она теперь, до сих пор неизвестно. По сей день Тихвинская икона Божией Матери считается покровительницей Горловки. Сегодня в храме находится копия чтимого образа. Ежегодно в день прославления этой иконы — 9 июля — в Николаевском соборе совершаются особые торжества.

По указу властей сняли купола, разобрали колокольню и притворы. Вплоть до фашистской оккупации 1941 года здание церкви использовалось под лабораторию «Донбассэнерго».

В разгар войны советская власть пошла на поддержку Церкви, закрывали глаза и на то, что многие люди, потерявшие близких, искали спасения в вере (Рафальский Д. «Война против Бога»// Газета «Кочегарка», 29 мая 2008 г.). Немецкие власти тоже не препятствовали открытию храма и возобновлению богослужений. С 1941 года в Николаевском храме начались службы. В 1942-1943 годах община церкви своими силами восстанавливает храм. С этого времени богослужения в нём не прекращались.

«Оттепель»

Выдающимся событием в жизни прихода и города стали архиерейские богослужения архиепископа Никона (Петина), который в 1951-1955 годах был управлявшим Донецкой епархией, тогда включавшей Горловку. Эти службы собирали множество людей.

Проповеди владыка Никон, боясь обвинения в гипнозе, всегда произносил с закрытыми глазами. Прихожане записывали их по памяти на тетрадных листках и передавали тем, кто не мог в этот день попасть в храм. Переписывали и акафисты, которые писал архиепископ Никон. Сегодня издан их сборник. После лет безбожия простые, но идущие из самого сердца слова владыки вновь пробуждали веру в людях.

В 1958-1964 годах началась новая волна активных гонений на Церковь, связанная с политикой Первого секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущёва. В то время вокруг Николаевского храма сплотилась тесная община прихожан. Верующие горловчане всячески препятствовали новому закрытию храма. В итоге церковь на «Кочегарке» осталась одной из нескольких действующих в Донецкой области. Был период, когда она была в числе всего двух храмов на всю область. Именно тогда Николаевский храм становится важным духовным центром епархии.

В пасхальную ночь улицы, ведущие к единственной горловской церкви, были переполнены. Нескончаемым потоком шли люди. Приезжали даже из других городов, а бывало, что и соседних областей. Молившимися был заполнен не только храм, но и весь церковный двор. Вся эта многотысячная толпа в центре атеистического города пела «Христос воскресе!» Так, закрывая храмы, власти не могли истребить свидетельства о вере: вместо нескольких сот прихожан у немногих теперь остававшихся церквей их были тысячи. На случайного свидетеля многотысячный пасхальный крестный ход производил неизгладимое впечатление и невольно заставлял задуматься, чем православная вера так влечёт всех этих людей.

После ночной пасхальной службы приезжие собирались у прихожан церкви. Люди из разных городов, впервые встретившись на Пасху в храме, вместе радовались Светлому Христову Воскресению, дружно беседовали за общим праздничным столом, как старые знакомые.

В 1980 году в память об архиепископе Никоне (Петине) (он отошёл ко Господу в 1956 году) решено было открыть второй придел Николаевского храма. Придел, размещённый слева от центра храма, освятили в честь преподобного Никона Радонежского — небесного покровителя владыки. С этого времени храму присвоен статус собора.

Вид с террикона на Николаевский собор

Жемчужина Горловки

Долгое время вместо купола церковь венчала усечённая башенка с крестом. Восстановление церкви началось лишь после окончания советской эпохи. В 1990-1991 годах заново отстроили разрушенную колокольню, а с апреля по август 1991 года конусовидный купол церкви заменили на посеребрённую луковицу. После образования Горловской и Славянской епархии и учреждения в Горловке епископской кафедры 29 июля 1994 года Николаевский собор получает статус кафедрального.

В 2008-2009 годах храм был покрыт медной кровлей, установлены новые позолоченные купола. Их изготавливали прямо на месте. Рабочие вручную нарезали из тонкого сверкающего листа «чешуйки», а затем прикрепляли их к куполу. Как видно из сравнения со старыми фотографиями, хотя церкви не вернули её первозданный вид, её сделали ещё более привлекательной. Если подняться на окружающие терриконы бывшей шахты «Кочегарка» (сегодня она закрыта), золотой купол Николаевского собора блестит маленькой яркой жемчужинкой посреди серого промышленного города.

: Протоиерей Сергий Оголюк, настоятель собора. 1991 год

С началом строительства нового кафедрального собора в честь Богоявления в 2013 году собор не утратил своего значения — он получил статус архиерейского. Церковь «на Кочегарке» любят горловчане. В престольный праздник сюда стремятся попасть люди со всего города. Приезжают даже из Никитовки и посёлка Зайцево, где сейчас идут бои. Несмотря на войну, с каждым годом всё больше детей приходят в воскресную школу «Корабль святого Николая». И в самом храме, как в большом корабле, который ведёт святой, жители Горловки чувствуют себя в безопасности под покровом великого угодника Божия.