Протоиерей Константин Лисняк
Молится ли Церковь о самоубийцах?
Случилось несчастье: человек покончил собой. Почему Церковь отворачивается от такой трагедии и не хочет молиться о заблудшей душе? Есть ли исключения из правил? Считаются ли самоубийцами наркоманы или любители экстремального спорта? Тонкости этого непростого вопроса раскрывает протоиерей Константин Лисняк, благочинный Соледарского округа.
Страшно и неправильно
С точки зрения христианства самоубийство — смертный грех, исключающий возможность покаяния, потому что это последнее, что человек делает в своей жизни. Из Священного Предания нам известны слова Спасителя: «В чём застану, в том и судить буду». Почему так строго? Если рассмотреть ситуацию самоубийства, то по факту получается, что человек бросает бесценный дар жизни в лицо Богу со всеми вытекающими последствиями. Мы, христиане, не судим этих людей — мы не судьи, но нельзя не сказать, что этот грех осуждается Церковью. Это смертный грех, явление страшное и неправильное.
Почему Церковь не молится о самоубийцах и не отпевает их в храмах, не поминает в церковной молитве, на проскомидии, на литургии? Потому что эти люди — не члены Церкви. Что такое отпевание? — торжественное богослужение, проводы члена Церкви в мир иной. Если человек покончил жизнь самоубийством — в пьяном или наркотическом угаре, или спрыгнул с крыши — он до этого момента явно не был прихожанином какого-то храма. Возможно, был крещён в детстве, но вряд ли воцерковлён и просвещён, поэтому он, по большому счёту, не христианин.
Церковь не для всех?
Когда современная цивилизация выбрасывает Христа на обочину жизни, все говорят о толерантности. А когда зашкаливает количество случаев подросткового суицида, и эта статистика ужасает психологов и педагогов, сразу спрашивают: «А где же Церковь? Куда смотрят священники?» Возникают претензии: почему мы отмежевались от людского горя, не отпеваем таких людей? Теряется важный мировоззренческий фактор: Церковь — не для всех, она — для её членов, то есть тех, кто через таинства Крещения и Миропомазания вошёл в эту огромную семью счастливых людей, называющих себя христианами. За этих людей мы несём ответственность, окормляем стадо Христово как пастыри.
А есть люди, которые ни перед кем не предстоят в своей жизни, не боятся Бога, откровенно не верят в Него, ни за что не отвечают и никому ничего не должны, живут как хотят, и как апофеоз такого образа жизни — совершают этот тяжкий грех. В итоге их родственники бегут в церковь с просьбой: «Отпойте нам их, пожалуйста!» Но ведь даже с точки зрения логики это совершенно бессмысленное дело! Человек сам решил, как быть со своей жизнью, суд над ним уже произошёл, он ушёл в вечность самостоятельно. Причём здесь Церковь?
Церковь неравнодушна
Церковь не относится к человеческому горю равнодушно. На протяжении многих лет своего существования она молитвенно поддерживает и утешает родных и близких самоубийц. В 2011 году Священным Синодом Русской Православной Церкви был одобрен «Чин молебного утешения сродников живот свой самовольне скончавшаго». В этом чинопоследовании написано, что молимся мы не о самоубийце, а о родных и близких, это покаянное и утешительное молитвословие. В нём также приводится молитва преподобного Льва Оптинского для келейного (домашнего) чтения. Церковь утешает и поддерживает, но не молится о самоубийцах. Надо понять: мы не обязаны отпевать всех подряд только потому, что мы Церковь и любим Бога.
Самоубийство или беспечность?
Конечно, случаи бывают разные, и порой очень сложно определить грань между самоубийством и смертью из-за беспечности, например. Наша жизнь очень изменилась с тех пор, когда самоубийц не отпевали, хоронили их за оградой кладбищ, не ставили крестов на их могилах. У нас столько всего: скоростные автобаны, самолёты, корабли. Сейчас смерть в результате ДТП в сводках — обычное дело. Если случай смерти вызывает какие-то сомнения, то нужно отправлять его на рассмотрение правящего архиерея. Владыка рассматривает такие обращения, после чего может разрешить совершить отпевание. К слову, психические болезни и болезни, связанные с сильной болью, предполагают церковную икономию (снисхождение). У Церкви есть снисхождение к людям, мы не отгораживаемся от ужасов реальной жизни, наоборот: мы с людьми, стараемся разделить их горе, выразить соболезнования и молитвенно их утешить.
Христос на обочине
Если рассматривать вопрос суицида, статистика ужасает: это в основном мужчины в возрасте от 19 до 50 лет, в самом расцвете сил, и, что удивительно, волна самоубийств увеличивается весной, как правило, в полдень. Когда я изучал этот вопрос, для меня это стало открытием: в расцвете возрастных сил, плюс весна — время, когда природа оживает, ещё и в полдень — время, когда тени исчезают. Какой страшный протест против жизни происходит! Чаще всего проблема не во внешних обстоятельствах, а в том, кто совершает суицид. Это благополучные люди, потерявшие смысл жизни, или подростки, попавшие в секты, где есть эстетика смерти, самоубийство романтизируется, героизируется. Происходит подмена жизненных целей на откровенно ложные. Плоды безбожного общества налицо. Очень страшно жить без Бога. Достоевский очень верно писал, что без христианства общество разлагается и гниёт. Эти процессы происходят неизбежно, когда Христа вытесняют из пространства жизни современной цивилизации.
«Не искушай Господа Бога твоего»
Почему Церковь настороженно относится к тем, кто умер в результате беспечности, неоправданного риска, занятий упомянутыми уже экстремальными видами спорта? — потому что люди, которые так относятся к своей жизни, вряд ли верующие. Если бы они читали Священное Писание, им были бы знакомы слова: «Не искушай Господа Бога твоего» (Мф. 4:7). Они бы задумывались, зачем живут. Неужели для того, чтобы проскочить, увернуться, похвастаться перед такими же друзьями-смертниками, какой ты крутой, раз прыгаешь на краю высотки? Поднять свою самооценку? Это же глупо, это какая-то степень лёгкого (а может, и не очень) безумия.
Такой образ жизни и мысли, греховен. Однако если у верующих родителей выросло такое чудо и с ним произошло несчастье, мы просто обязаны разделить с ними чашу их горя. Для этого у нас существует и чин утешения, и благословение епископа на отпевание и церковное поминовение, и келейная молитва, и чтение 17-й кафизмы. Если человек теряет близкого, это всегда страшно и тяжело, к этому невозможно подготовиться. Пережить такое несчастье можно только с Богом. Для этих людей двери храма всегда открыты.
Всё решает мотивация
Что касается поминовения на литургии — я бы не стал поминать человека, рисковавшего своей жизнью. Сюда относятся не только экстремальщики, но и многие спортсмены — те же боксёры, например. Понимаете, человек может на фронте закрыть своим телом однополчанина и умереть — это одна смерть. А может умереть, показывая свою удаль. Мотивация разная, и это принципиально важно. Исповедничество тоже можно рассматривать как самоубийство, но с духовной точки зрения это подвиг: «Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее» (Мф. 10:39). Нельзя путать самопожертвование и самоубийство. С другой стороны, есть такое исповедничество, когда человек взрывает гранату в общественном месте, и это убийство.
Что касается бытовых случаев, то повторю снова: наша молитва — это помощь и поддержка родственников, но не молитва о самоубийцах.
Спрашивают, почему утопленников причисляют к самоубийцам. Конечно, всегда нужно смотреть, как именно произошла смерть на воде. Если человек пошёл искупаться и с ним в воде случился инсульт, в итоге чего он захлебнулся — какое же это самоубийство? Он не собирался умирать. Однако осторожные священники могут такого рода случаи отправить на рассмотрение правящего архиерея. Если же у утонувшего в крови обнаружили алкоголь или наркотики — дело иное: сознательное вредительство своему здоровью и жизни.
Не имеем права выключить свет
Подводя черту, хочу сказать: Церковь призывает жить благочестиво, учит тому, что дар жизни бесценен. Жить больно, но однозначно приятно и интересно. Надо иметь мужество, чтобы пройти свой жизненный путь до конца и проявить христианское благочестие. Мы должны помнить, что человек рождается не по своей воле, это Господь дарует ему жизнь — Он же знает, когда призвать его в мир иной. Поэтому мы не имеем право самовольно взять и выключить свет. Нужно пройти свой путь до конца. Смерти нет. Есть только перемена формы бытия.
Записала Екатерина Щербакова
